Свободная пресса" продолжает публиковать переводы авторов из альтернативных западных СМИ. Это далеко не та пропаганда, которую печатают в CNN, New York Times, Washington Post, Los-Angeles Times и других «авторитетных» медиаресурсах. Если вам интересно побольше о узнать об этих авторах, можно заглянуть сюда. 
Ракета «Циркон» — «монстр, которому США нечего противопоставить» Шанс американцев только в том, что ВМФ РФ такое оружие если и будет получать, то «в час по чайной ложке»
У Австралии сейчас вообще нет новой программы подводных лодок. Мы отменили соглашение, которое у нас было с Францией, и у нас есть заявление о намерениях с Великобританией и США изучить перспективу приобретения атомных подводных лодок.
В течение следующих восемнадцати месяцев будет проведен обзор возможностей — самая большая, вероятно, будет заключаться в том, должна ли новая подводная лодка основываться на британской подводной лодке Astute (Astute submarine) или более крупной американской класса Virginia (Virginia class).
Гипербола вокруг нового партнерства Австралия-Великобритания-США (AUKUS) была увеличена до 11. Никакие три страны мира так тесно не сотрудничают в области безопасности, разведки и технологий, чем Австралия, Соединенные Штаты и Соединенное Королевство. И в последние годы это (сотрудничество — С.Д.) становится все теснее. Как заметил канадский (премьер — С.Д.) Джастин Трюдо, все дело в продаже подводных лодок Австралии.
Понять AUKUS
Правительство Австралии решило расторгнуть контракт с — в значительной степени — государственной военно-морской группой Франции на строительство 12 подводных лодок класса Attack*. Хотя они базировались на конструкции новейшей атомной подводной лодки Франции, они должны были иметь обычное двигатели — модификация, предусмотренная Австралией в процессе конкурсных торгов, начатых в 2015 году и завершившихся в апреле 2016 года, когда она была одобрена Комитетом национальной безопасности моего правительства, членами которого были нынешний премьер-министр, министр обороны и министр иностранных дел.
Но ничего не согласовано. Нет ни дизайна, ни сметы, ни контракта. Единственная уверенность заключается в том, что у нас не будет новых подводных лодок в течение 20 лет, и их стоимость будет намного больше, чем у французских подводных лодок. Однако больших надежд и благих намерений у нас в избытке. Но их было много и тогда, когда мы заключали сделку с Францией.
Первая из подводных лодок класса Attack должна была быть спущена на воду к 2032 году, а остальная часть флота должна выходить с верфей каждые два года, пока не будет построен полный комплект. Это была бы крупнейшая оборонная закупка в нашей истории — партнерство поколений между Францией и Австралией.
Ноющая озабоченность по поводу французских подводных лодок заключалась в том, что они не были ядерными. Атомные подводные лодки имеют неограниченный подводный радиус действия — ядерные реакторы, в отличие от дизельных двигателей, не нуждаются в кислороде. Их выносливость ограничена только необходимостью поддерживать экипаж. Они могут работать на гораздо более высоких устойчивых скоростях под водой — около 25 узлов — чем дизель-электрическая подводная лодка. И им не нужно всплывать на поверхность или пыхтеть, чтобы, запустив дизельные двигатели, подзарядить свои батареи.
Итак, учитывая большие расстояния, которые приходится преодолевать нашим подводным лодкам, и наши обширные морские владения, почему Австралия решила не заказывать атомные подводные лодки? Ответ заключается или заключался в том, что у нас нет и по закону не может быть гражданской атомной промышленности, которая необходима для поддержания ядерного флота. Нет такой страны, у которой был бы ядерный флот, но у которой не было бы также и гражданской атомной промышленности.
Выбор обычной подводной лодки был сделан задолго до того, как я стал премьер-министром, и конкурсный тендер шел полным ходом. Это решение неоднократно подтверждалось нам не только нашим собственным военно-морским флотом, но и экспертно-консультативным советом под председательством Дона Винтера, инженера и бывшего министра военно-морских сил США, в состав которого входили три адмирала ВМС США с опытом непосредственного командования и инженерной работы на атомных подводных лодках.
Было подано три заявки — от Франции, Японии и Германии. Именно мое правительство выбрало французскую заявку на том основании, что она была лучшей — особенно с точки зрения скрытности, что является главным требованием к подводной лодке.
В 2018 году я поручил министерству обороны официально пересмотреть потенциал атомных подводных лодок в Австралии. Технологии менялись, условия риска ухудшались, я был обеспокоен тем, что лодки с традиционным приводом в будущем будут недостаточно хороши. Однако оставался большой вопрос, сможем ли мы содержать и поддерживать ядерный флот в Австралии без местных, австралийских ядерных установок, и рекомендации были таковы, что мы не можем.
Оставляя в стороне политику, было достаточно ясно, что для производства электроэнергии гражданская атомная промышленность нам не нужна. Было совершенно ясно, что самыми дешевыми формами нового поколения являются возобновляемые источники энергии, поддерживаемые аккумуляторными батареями или гидроэлектростанциями с насосом. Таким образом, любая местная ядерная промышленность имела бы в качестве своего подавляющего оправдания поддержку ядерного флота.
Альтернативой, как мне посоветовали, была бы атомная подводная лодка, которая требовала бы технического обслуживания в другой стране. Это означало бы, что наши подводные возможности не были бы суверенными — если вы не можете содержать свои собственные корабли, то вы их контролируете не полностью.
Одной из достопримечательностей французских подводных лодок было то, что они изначально были спроектированы для ядерной тяги. Так что, если бы мы решили перейти на ядерную энергетику, то у нас был бы партнер, обладающий достаточным опытом, чтобы сделать это вместе с нами.
В своем естественном состоянии уран на 99% состоит из стабильного изотопа U238, нестабильный радиоактивный изотоп U235 составляет всего около 0,7%. Чем больше U235, тем больше излучения, реактивности и энергии. Высокообогащенный уран имеет концентрацию U235 20% или более. Низкообогащенный уран, используемый на атомных электростанциях, обычно составляет 2−5%.
Соединенные Штаты, Соединенное Королевство и Россия являются единственными странами, которые все еще используют высокообогащенный уран в своих морских реакторах. Он обогащен примерно до 95% и получен из запасов, созданных для ядерного оружия.
Для Австралии — государства, не обладающего ядерным оружием, — использование высокообогащенного урана на подводной лодке не является нарушением Договора о нераспространении, но это создает прецедент, который другие государства, в настоящее время не обладающие ядерным оружием — такие, как Иран, — будут стремиться использовать в качестве оправдания для производства высокообогащенного урана.
После объявления AUKUS правительство Австралии сообщило мне, что работа, которую я начал над ядерными вариантами, продолжается, и был сделан вывод о том, что Австралия может использовать модульные реакторы с высокообогащенным ураном, которые в настоящее время развернуты на британских подводных лодках класса Astute и американских Virginia, которые из-за их высокообогащенного топлива не требуют замены в течение 35-летнего срока службы субмарины. Как утверждается, это означает, что Австралия могла бы иметь атомную подводную лодку без какой-либо необходимости в поддержании, обслуживании или заправке ядерного реактора.
Этот совет отличался от того, который был дан правительству всего три года назад. Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой: у Австралии были бы подводные лодки, оснащенные ядерными реакторами, работающими на оружейном уране. И нам не понадобилось бы иметь какие-либо собственные ядерные объекты или опыт?
Можно ли поверить в то, что у вас есть автономный ядерный реактор, работающий по принципу «подключи и работай», заполненный ураном оружейного качества, чтобы вы не проверяли его в течение 35 лет? США и Великобритания будут знать наверняка примерно через тридцать лет. А до тех пор, если что-то пойдет не так, обе страны располагают обширными ядерными мощностями и опытом, чтобы решать эти вопросы.
У Австралии этого нет.
Смотрите также 
37 Венчание потомка династии Романовых с итальянкой Ребеккой Беттарини в Санкт-Петербурге. ФОТО Аристократы, гвардейцы Преображенского полка и потомок царя: Как прошла первая императорская свадьба в России за 100 лет
Однако французская ядерная двигательная установка использует низкообогащенный уран — несколько более обогащенный, чем тот, который используется на гражданских атомных установках. По закону они проверяют свои реакторы и заправляют их каждые десять лет. Все подводные лодки проходят длительный — год или более — ремонт каждые десять лет. Заправка французского военно-морского реактора занимает несколько недель. По крайней мере, в этом отношении французские военно-морские стандарты безопасности ядерных реакторов являются более строгими, чем те, которые применяются в Соединенных Штатах и Великобритании.
Нам говорят, что новые подводные лодки AUKUS все еще будут строиться в Аделаиде. Но если там нет ядерных установок, то это должно означать, что корпуса подводных лодок будут перевезены в Соединенные Штаты или Соединенное Королевство для установки реактора вместе со всеми системами безопасности и другими системами, подключенными к нему.
Не нужно быть особенным циником, чтобы понять, что пройдет совсем немного времени, прежде чем кто-то начнет утверждать, что гораздо проще построить первую подводную лодку в Соединенных Штатах или Соединенном Королевстве, а затем вторую, третью и так далее.
Австралия является первой страной, получившей доступ к военно-морским реакторам США с момента передачи этой технологии Соединенному Королевству в 1958 году. Но Соединенное Королевство было и остается государством, обладающим ядерным оружием, со значительной гражданской ядерной промышленностью. Австралия станет первой страной без какой-либо гражданской ядерной промышленности, которая будет эксплуатировать атомную подводную лодку, и первым государством, не обладающим ядерным оружием, которое будет использовать высокообогащенный уран в морском реакторе. Итак, если мы не собираемся развивать собственные ядерные объекты (как пообещал (премьер Австралии — С.Д.) г-н Моррисон), то мы больше не будем делиться ядерными технологиями с Соединенными Штатами, как владелец iPhone не делится технологиями смартфонов с Apple.
Нам сказали, что новая подводная лодка, согласно договоренности AUKUS, не будет спущена на воду до 2040 года. Это примерно через восемь лет после того, как первая подлодка класса Attack была бы введена в эксплуатацию. Таким образом, у нас теперь почти 20 лет не будет новых подводных лодок. Тем временем подводные лодки класса Collins** будут переоборудованы, чтобы они могли прослужить еще десять лет. Будем надеяться, что это сработает. Но это не приведет нас к 2040 году. Так что, как бы вы на это ни смотрели, разрыв в возможностях будет еще больше.
Вот уже несколько лет программу подводных лодок класса Attack обвиняют в выходе за пределы отведенных затрат — от 50 до 90 миллиардов долларов. 50 миллиардов долларов — такова была оценка общей стоимости программы в долларах 2016 года. Это включало в себя боевую и оружейную систему Lockheed Martin и строительство новой верфи в Аделаиде. Цифра в 90 миллиардов долларов — это не более чем оценочная стоимость проекта в номинальных долларах за его 35-летний срок жизни. Это приблизительная оценка, основанная на предположениях об инфляции, обменных курсах и технологиях на протяжении десятилетий.
Вопросы и проблемы
Конечно, теперь, когда шквал сообщений в средствах массовой информации закончился, остается вопрос, сможем ли мы договориться об удовлетворительной сделке с Соединенными Штатами и Соединенным Королевством на поставку атомной подводной лодки для Австралии. Если класс Astute предпочтительнее из-за его размера, то для практических целей мы примем цены.
Тони Эбботт*** придерживался мнения, что Австралия не сможет сама построить новые дизель-электрические подводные лодки, и его первоначальный план состоял в том, что все они будут построены в Японии. При поддержке моих коллег я решил, что все подводные лодки должны быть построены в Австралии. Это должно было стать крупнейшим элементом новой непрерывной суверенной судостроительной отрасли в Австралии, которая сама по себе является двигателем инноваций, науки и технологий с огромными дополнительными преимуществами для остальной экономики.
Как можем мы выполнить это обязательство, не имея ядерных объектов в Австралии, позволяющих осуществлять техническое обслуживание и поддержку реактора новых подводных лодок и подключенных систем? Если мы движемся именно к этому, а я считаю, что так и должно быть, то реактор, работающий на низкообогащенном уране, во всех отношениях безопаснее, чем реактор, работающий на высокообогащенном уране.
Тем не менее, в 2040 году, если у нас появится первый атомный подводный флот, это будет хорошим достижением, поскольку подводная лодка будет обладать дальностью и возможностями, которых нет у дизель-электрической лодки.
Но путь, которым мы идем к этому, был неуклюжим, лживым и дорогостоящим. Слишком много вопросов не задается, но еще на меньшее количество вопросов даются ответы. Неистовые попытки вбить клин между теми, кто ищет ответы, не служат нашим национальным интересам.
Доверие
Наша национальная безопасность зависит не только от флотов и армий. И это к лучшему, потому что у нас никогда не будет военной мощи, сравнимой с мощью потенциальных соперников.
Вторя нашей «Белой книге по иностранным делам 2017 года» (2017 foreign affairs white paper), как сказала Мэрис Пейн**** 27 сентября, «Австралию уважают, когда с регионом мы взаимодействуем честно и последовательно».
Дипломатия имеет значение, и в основе дипломатии лежит доверие. Репутация Австралии как облеченного доверием и надежного партнера была для нас огромным преимуществом на международной арене, точно так же, как надежная репутация является огромным преимуществом для кого-то в бизнесе.
Некоторые из вас, возможно, читали стенограмму (довольно точную) моего печально известного телефонного разговора с Дональдом Трампом в январе 2017 года, в котором я убедил его придерживаться соглашения о переселении беженцев, которое я заключил с президентом Обамой. Мой аргумент состоял в том, что Америка дала свое слово, и он должен придерживаться его. Когда он предположил, что я нарушил соглашения в своей деловой жизни, я сказал, что такого не было. Возможно, он был в ярости, но Трамп не отказался от сделки.
Представьте, если бы он мог сказать: «Как насчет того раза, когда вы обманули французов?»
Всего несколько лет назад наше партнерство с Францией должно было стать партнерством поколений. Когда солнце садилось над Сиднейской гаванью в марте 2018 года, с палубы HMAS***** Canberra президент Макрон назвал партнерство с Австралией краеугольным камнем индо-тихоокеанской стратегии Франции. Это был не просто контракт на строительство подводных лодок, это было партнерство между двумя странами, в рамках которого Франция решила доверить Австралии свои высокие военные секреты — разработку своих новейших подводных лодок.
Франция — индо-тихоокеанская держава. С двумя миллионами граждан и 7000 военнослужащих через два океана сближение с Францией в качестве партнера по безопасности имело огромный смысл как для нас, так и для Соединенных Штатов.
Франция является шестой в мире (и второй в Европейском союзе) по величине экономикой, постоянным членом Совета Безопасности, государством, обладающим ядерным оружием, обладающим собственными ядерными технологиями для энергетики, военно-морских сил и вооружений. С уходом на пенсию Меркель Макрон станет самым влиятельным из лидеров Европейского союза. Всегда склонная к протекционизму Франция стала решительным сторонником нашей заявки на соглашение о свободной торговле с Европейским союзом, пригласила Австралию (впервые) в G7 и согласовала свою индо-тихоокеанскую стратегию — и, в конечном счете, стратегию Европейского Союза — с нашей.
Мистер Моррисон действовал недобросовестно. Он намеренно обманул Францию. Он не оправдывает свое поведение иначе, как говоря, что это было в национальных интересах Австралии. Итак, это этический стандарт г-на Моррисона, которым теперь помечена Австралия: Австралия будет действовать честно, если только не будет сочтено, что в наших национальных интересах обманывать?
Совсем недавно, 30 августа этого года, наши министры обороны и иностранных дел встретились со своими французскими коллегами и публично вновь подчеркнули важность программы подводных лодок. Две недели спустя, в тот день, когда г-н Моррисон отправил президенту Франции текстовое сообщение, министерство обороны официально уведомило Военно-морскую группу о том, что проект продвигается и готов к заключению следующего набора контрактов.
СМИ были радостно проинформированы о том, что г-н Моррисон заключил сделку с премьер-министром Великобритании Борисом Джонсоном и президентом США Джо Байденом на саммите G20 в июле, незадолго до поездки в Париж, где премьер-министр подтвердил президенту Макрону свою неизменную приверженность сделке по подводным лодкам.
Министр иностранных дел Франции назвал поведение Австралии ударом в спину, предательством. Макрон отозвал своих послов в Канберре и Вашингтоне. [Министр торговли, туризма и инвестиций Австралии] Дэн Техан не может добиться встречи с министром торговли Франции так же, как и с министром торговли Китая.
Министр Франции по Европе****** уже облил холодной водой перспективы заключения соглашения о свободной торговле между ЕС и Австралией. Австралия доказала, что ей нельзя доверять, сказал он.
Франция считает, что ее обманули и унизили, и так оно и было. Это предательство доверия будет преследовать наши отношения с Европой на протяжении многих лет. Правительство Австралии отнеслось к Французской Республике с презрением. Это не будет забыто. Каждый раз, когда мы пытаемся убедить другую нацию доверять нам, кто-то скажет: «Помните, что они сделали с Макроном? Если они могут бросить Францию под автобус, что они сделают с нами?»
Итак, что же следовало сделать? Дебаты об обычных/ядерных вооружениях вряд ли были новостью. Моррисон мог бы сказать правду. Он мог бы сказать Макрону, что мы хотели изучить потенциал приобретения атомных подводных лодок. Макрон поддержал бы это. Французское правительство уже приглашало нас к такому обсуждению. Американцев, которые поставляли систему вооружения, нужно было задействовать. Президент Байден признал, что в этом поступили неправильно и что должны были состояться «открытые консультации между союзниками по вопросам, представляющим стратегический интерес для Франции и наших европейских партнеров».
Если бы после этого честного обсуждения был сделан вывод, что мы не можем использовать французский реактор, можно было бы рассмотреть вопрос о включении американского или британского реактора. Давайте предположим, что после этого обсуждения был бы сделан вывод, что подойдет только подводная лодка США или Великобритании. Если бы контракт был расторгнут в этот момент, никто не мог бы сказать, что Австралия вела себя нечестно или подло. Франция была бы разочарована, но не предана, не унижена и не лишена уважения.
Ответ Моррисона состоит в том, чтобы сказать, что он не мог быть открытым и честным с Макроном, потому что французы могли побежать в Вашингтон и убедить Байдена не заключать сделку. Это многое говорит вам о том, насколько он уверен в приверженности американцев.
Как фиксирует Пол Келли (с одобрением), Скотт Моррисон целенаправленно и тщательно намеревался убедить французов в том, что их сделка была заключена и продолжалась до тех пор, пока он не узнал, что у него есть альтернативная сделка, после чего он бросил французов, и его лживое поведение было разоблачено.
Несмотря на это неловкое рождение, я надеюсь, что AUKUS окажется большим успехом. Так и должно быть. Мы уже самые близкие друзья и союзники — никого ближе.
Будучи премьер-министром, я утверждал, что мы должны рассматривать наш регион не как набор спиц, соединенных с Вашингтоном или Пекином, а скорее, как сеть, в которой такие страны, как Австралия, будут укреплять свою безопасность за счет усиления связей со всеми нашими соседями — большими и малыми. Такой подход позволил значительно укрепить отношения с Индонезией и большинством стран АСЕАН. В 2017 году он обеспечил обязательство четырех лидеров возродить четырехсторонний диалог между Индией, Японией, Австралией и Соединенными Штатами Америки. В том же году вместе с Синдзо Абэ мы смогли бросить вызов сомневающимся (внутри страны и за рубежом) и заключить Транстихоокеанское партнерство (ТТП) без участия Соединенных Штатов.
На протяжении всего этого времени и с тех пор наш союз в области безопасности и сотрудничество с Соединенными Штатами становились все более прочными и интенсивными. Но мы всегда сами принимали решения. Конечно, наши соперники и критики говорили, что Австралия всегда будет на стороне Соединенных Штатов. Много лет назад министр иностранных дел одного из наших соседей сказал мне: «Если Австралию рассматривают просто как филиал Соединенных Штатов, зачем нам тратить на вас много времени — лучше поговорить напрямую с главным офисом».
Если мы хотим иметь влияние в нашем регионе, мы должны быть облечены доверием. Наше слово должно быть нашими узами. Мы должны демонстрировать независимую внешнюю политику и суверенный оборонный потенциал. Нам необходимо иметь, развивать и сохранять отношения с другими странами, в нашем регионе и за его пределами — такими, как ТТП, — которые не являются просто производными нашего союза с Соединенными Штатами.
А в основе всего этого лежит доверие.
ШОС усиливается, Запад на пути к развалу Геополитические сдвиги — на Востоке зарождается новое будущее
