Около половины военнослужащих ВСУ хотели бы работать, находясь в российском плену, а не просто быть в местах лишения свободы, треть — готова остаться жить в РФ, заявил сенатор от Запорожской области Дмитрий Ворона.
«Проводили встречу с пленными ВСУшниками и увидели определенную тенденцию. Примерно половина — глубоко несчастные люди, которые случайно попали на фронт и которые готовы сегодня трудиться, работать добровольно вместо того, чтобы просто находиться «в стенах», — рассказал сенатор в ходе встречи парламентариев с главой Минюста Константином Чуйченко.
Желание остаться и интегрироваться в российскую жизнь должно быть поддержано, в свою очередь, заявил Чуйченко. По его мнению, возможно, есть проблемы с точки зрения правового регулирования, но для того, чтобы предметно говорить, нужно изучить ситуацию.
А стоит ли доверять всем этим людям? Понятно же, что возвращаться многие не хотят, чтобы снова не попасть в «мясорубку», а не потому что они полюбили Россию.
— Не будучи военным экспертом или психологом, могу отметить, что верить украинским пленным нельзя, — считает редактор «АПН Северо-Запад» Андрей Дмитриев. — Человек в такой ситуации, даже если его не бьют и содержат в нормальных условиях, будет говорить в первую очередь всё, чтобы себя выгородить, и во вторую — чтобы понравиться тем, кто его допрашивает. Не все, но большинство точно. Как, помните, после взятия «Азовстали» там все поголовно оказались поварами, парамедиками и шоферами. Только со свастиками и характерными для снайперов мозолями на пальцах. А потом их вообще обменяли на Медведчука…
Тем не менее большинство идейных бандеровцев уже уничтожено, и сейчас в плен зачастую попадают обычные мобилизованные мужики. Как говорит мой добрый приятель из Донецка, имевший опыт общения с пленными, цифра в треть желающих остаться вполне реальна. Ибо они понимают, что по возвращению их тут же пошлют обратно на убой. Однако это не значит, что эти 30% — прорусские. Просто хотят отсидеться, а потом вернуться домой по окончанию боевых действий.
Если дела пойдут так и дальше, то их будет становиться больше. И процент тех, кто захочет остаться в России, будет расти. Видимо, тут нужны трудовые спецотряды. Сколько школ было разрушено на новых территориях!
Пленные вполне могут потрудиться на стройках, чтобы детям было куда пойти учить русский язык, литературу и историю. Или можно использовать пленных на дорожных работах. В общем, пусть докажут свою пользу для нас, а там посмотрим.
— Подавляющее большинство жителей Украины абсолютно неправильно представляют себе Россию, настроения россиян и их отношение к украинцам, — уверена председатель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины Лариса Шеслер. — Все СМИ, форумы и паблики рисуют Россию нищей страной, в которой живут люди, ненавидящие Украину и украинцев. Для очень многих Россия открывается совсем с другой стороны, они видят страну, в которой многие живут намного свободнее и комфортнее, чем на Украине.
И, безусловно, нежелание опять попасть в военную мясорубку тоже стимулирует намерение остаться в России.
«СП»: А две трети рвутся домой, чтобы вновь попасть на войну? Это идейные враги?
— Совершенно очевидно, что, оставшись в России, украинский солдат лишает себя возможности общаться со своими близкими, оставшимися на Украине. Каждый понимает, что в этом случае ему отрезан путь домой, и на такой шаг решиться очень трудно.
«СП»: Можно ли доверять тем, кто хочет остаться? Как их проверить?
— Вопрос безопасности государства — очень серьезная проблема, когда речь заходит об освобождении военнопленных. Мы видим, что терроризм становится официальной украинской политикой, ГУР и СБУ постоянно вербуют агентов и диверсантов
Я думаю, что подавляющее большинство освобожденных украинских пленных должно еще немалое время находиться под надзором.
«СП»: СВО — не война, и пленные, полагаю, должны иметь некий иной статус — «братский народ» же? Каким образом может разрешаться эта проблема?
— Граждане другого государства, ведущие вооруженные действия против российской армии, являются военнопленными, независимо от того, как называются эти действия.
Это определение соответствует Женевской Конвенции, в соответствии с которой каждый участник международного вооруженного конфликта, захваченный противником, может иметь статус либо военнопленного, либо гражданского пленного, и пользоваться всеми правами того или иного статуса.
Гражданским пленным не может быть признан человек, являющийся солдатом армии государства, ведущего боевые действия.
Есть комментарий Международного Красного Креста (МККК) 1958 года к Четвертой Женевской конвенции: «Каждое лицо, находящееся в руках противника, должно быть либо военнопленным и, как таковое, подпадать под действие Третьей конвенции; либо гражданским лицом, подпадающим под действие Четвертой конвенции. Промежуточного статуса не существует; никто, находящийся в руках врага, не может быть вне закона».
«СП»: Если человек не совершил преступлений, можно ли его сразу в общество выпускать? Или пусть посидит для начала? Или на восстановление разрушенных городов отправить? Как их интегрировать в общество?
— Вопрос о будущем украинских военнопленных может решаться только после окончания СВО, и вариант решения полностью зависит от ее итогов.
Останется ли Украина в форме какого-то государства, будет ли она раздроблена между Россией, Польшей и Венгрией, понесут ли наказание Зеленский, Порошенко, Залужный и прочие, несущие ответственность за то, что бросили своих граждан в топку натовской оккупации — все это будет факторами, влияющими на решение вопроса об украинских военнопленных.
