Хлопок! Воздушное эхо прочертило в небе гулкую спиральную траекторию.
— Бежим!
— Вон ракета падает!
— А-а-а!
— Бежим!!!
Я бегу, и вижу в небе тонкую чёрную стрелу, несущую смерть и разрушение на площади поражении в 5 Га. Чёрная стрела падает почти вертикально. А, вот, за ней ещё одна — тонкая, как игла.
Мы выбегаем из парка, перебегаем дорогу и бежим вдоль дома. Инстинктивно мы побежали от ракет, хотя правильней было бы бежать в магазин камуфляжа, в подвал к нашим армянским друзьям, с которыми мы успели познакомиться. Их спасительный подвал был ближе всего.
Опять хлопок! И снова эхо — боубоубоубоу-бо!
— Ох, бл!!!
Бах! Бах! Бах! — у ракет свои междометия.
Мы добегаем до угла дома, зачем-то останавливаемся и оглядываемся. Так Орфей оглядывался назад, чтобы увидеть свою Эвридику на фоне ада.
А мы видим ещё ракету.
— Вон ракета пада… — не досказав, мы тоже падаем на землю у стены, ожидая удара. Его нет, поднимаемся. Забегаем во двор, а там… падает ещё одна ракета.
— В подвал! Сюда!
— В подва…
Запыхавшиеся мы забегаем в жёлтый подъезд, быстро спускаемся вниз на пролёт, садимся у стены и дышим очень, очень тяжело. Под лестницей выглядывает черноволосая голова местного жителя.
— Зачем вы сюда приехали, ребят, рисковать? — испуганно проявляет он трогательную заботу.
Зачем? Чтобы взглянуть в глаза зла и остаться живыми. Никогда смерть не была так от меня близко. Этот день я запомню на всю жизнь. Начался он так.
Ровно в 07.30 проснулся от серии прилётов по Степанакерту. Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! — с короткими равномерными промежутками слышны гулкие разрывы за окном. В 07:40 взвыли сирены — проснулось и ПВО идёт массированный обстрел города. Ну, этой новостью теперь в Степанакерте никого не удивишь — она стала клише.
Заметил новый для себя элемент сублимации. Тут, находясь в нервном напряжении, постоянно хочется навести чистоту и порядок. Опустошить в мусорку пепельницу, убрать бумажки со стола, стряхнуться в ладонь крошки со стола. Прибраться, убрать весь вечерний беспорядок.
Война-войной, а брекфест по расписанию. На завтрак — яичница и кофе со шведского стола. Заметно, что обстрелы чаще, чем вчера. Но человек такая сволочь, что привыкает ко всему. Помню, когда только начал работать в шахте, всё боялся, что на меня крепь обвалится. Однако, ничего, привык. Я и сейчас выгляжу как шахтёр, вместо аккумулятора со спасателем — на мне броник и каска. Риски, правда, увеличились в сотни, если не в тысячи раз.
Хотя, предел есть всему. И мне кажется я к нему подступил. Стремновато, господа, стремновато. Как говорят французы, «страшно с иголочкой» — включите воображение, чтобы понять про какое я пишу неприличное место, куда при адреналиновом напряжении может только игла проникнуть.
Заезжаем в пресс-штаб. Нам дают разрешение обфотографировать место попадания ракеты, которая прилетела вчера поздним вечером. Но только изнутри, без привязки к местности.
Ракета попала в строительный магазин. Он выгорел весь изнутри, и ещё до сих пор трепыхается костерок в углу. Пахнет гарью и жжёной пластмассой. Стены все чёрные от копоти. Выделяется цветовой гаммой только сохранившейся стенд с разнообразным кафелем. Но строить в Степанакерте будут не скоро. Азербайджанский шах Алиев-паша недавно заявил, что намерен идти до конца. До полной победы, до полного разрушения и уничтожения. Факт, что на этой земле нет азербайджанцев, его не смущает. Его стремления не вызывают сомнений. Армян — под нож, заместо них завезут азербайджанцев. Ведь всё так и будет, чего тут греха таить. Всё просто, по-честному. Этнические войны самые жестокие. Будет снова азербайджанским Карабах, рассчитывает Али-паша. А пока пусть в Арцахе взрастут «чёрные сады» (Карабах — чёрный сад (перс.) — прим.авт.)
После первой войны в 90-х армянские диаспоры отстроили свои разрушенные города, и, вот, после относительного затишья в тридцать лет, их планомерно разрушают. Это происходит у тебя на глазах. В первые дни войны, когда заехали сюда, мы могли спокойно любоваться красотами города, ходить по улицам особо не опасаясь за свою жизнь. Но кто-то строит, а кто-то разрушает. И тот, кто сейчас разрушает, призывает на свою сторону Аллаха не милостивого и не милосердного — религиозный аспект этой войны невозможно игнорировать. Это война на уничтожение.
В ход идёт всё. Поначалу летало много беспилотников-камикадзе — массовое использование дронов стало особенностью этой войны. Со вчерашнего дня город преимущественно накрывают пакетами «смерч». Вчера наблюдали нововведение — кассетные бомбы. Улицы в мелких ленточках от чеков кассетных зарядов — конфетти войны. О, это изумительное оружие! Позвольте расскажу вам о нём, пытливый мой читатель. Кассетная боеголовка ракеты разрывается и ураган осколков пронзает на своём пути всё живое и неживое. Прекрасно, прекрасно, здесь жарко, жарко, чудесный смертельный ветерок.
(Источник видео: телеграм-канал Kotsnews)
Что только люди не придумываю чтобы убивать друг друга в массовых количествах! Смерч-пакеты, кассеты, что дальше? Может, фосфорные бомбы — почему бы и нет, раз уж пошла такая пьянка? Али-паша идёт в ва-банк! Усы топорщатся от возбуждения! Кровь кипит в экстазе. Никто не может остановить маньяка, международные организации молчат. А где, где же представители ООН, ОБСЕ? Где организации каких-нибудь Добрых Докторов за худой мир? Я могу ответить точно — в Степанакарте их нет. Надеюсь, что пока.
Засняли разрушенный магазин. Интервьюируем женщину, которая проходила по близости. Ей нужно в роддом, предлагаем её отвезти. И тут начались хлопки разрывов. Под эти аплодисменты мы быстро устремляемся в подвал.
Вернулись в гостиницу, поднялись в номер, небольшой перекур. Вещи на всякий случай собраны, а двери открыты, чтобы быстро выбежать и спустится в подвал при воздушной тревоге. А она не заставляет себя долго ждать — взревели сирены. Мы бежим вниз.
В подвале сотрудники гостиницы. Гостиница пока полностью функционирует. Организуется завтрак, вчера мы забрали вещи из стирки. Обслуживающий персонал по-английски невозмутим. Какие же это прекрасные люди, дай Бог им здоровья. И жизни.
Спускается к нам в подвал Серёга, фотограф проекта Wargonzo.
— Я снял как здесь недалеко упала ракета, — тихо, но с видимым возбуждением сообщает нам он.
Источник видео: WarGonzo
Мы внимательно рассматриваем экран фотокамеры на покадровой прокрутке. Вот она. Чёрная игла появившись на трёх кадрах втыкается в землю и исчезает. Может пойдём сфотографируем? А? Интересно же? Интересно. Пойдём? Пойдём! А не бамбанёт? Не должно. В жизни мы всегда совершаем опрометчивые поступки, мы пошли на поиски упавшей ракеты.
А вот она, притаилась в земле, мы рассматриваем рваную нору в газоне. Свята арцахская земля, она не дала ей взорваться. Удар был бы такой, что и в гостинице многим бы не поздоровилось, многих бы контузило, посекло. Осторожно мы общёлкиваем лунку.
Сделав своё стрингерское дело, мы собираемся уходить и тут начинается новый обстрел
***
Стрелы! Стрелы! Чёрные стрелы несут чёрные птицы! — играет возбужденное адреналином воображение, когда я сижу в подвале. Вчера взошла кровавая луна, прилетели чёрные птицы, они сбросили чёрные стрелы, чёрные стрелы принесли смерть, смерть, смерть, чёрную темноту. Я видел эти стрелы при свете дня, тонкие чёрные штришки на небе. И мне жутко, жутко повезло — увидев их я остался жив.
Ни одна из пяти ракет не взорвалась — это нереальная удача. Если бы взорвалась хотя бы одна — нам бы не поздоровилось, скорее всего, этого очерка не было за неимением автора. Видно, Слава Богу, на той стороне используют залежалый товар. Но и он, по статистике срабатывает 50 на 50. А у нас 0 из 5. Мы сегодня израсходовали весь запас запасных жизней.
Отдышавшись и успокоившись, из подвала мы перебираемся в магазин камуфляжа. До гостиницы идти пока не решаемся. Снова взвыла сирена. Новый обстрел.
Обстрелы идут с паузой примерно в полчаса. Видимо столько времени требуется азербайджанским артиллеристам для перезарядки. Они вытирают пот со лба — работёнка не из лёгких. И снова за дело, Али-паша дал приказ — на месте Арцаха разбить чёрные сады.
Когда немного поутихло, мы пошли в гостиницу за вещами. В данных обстоятельствах лучше держать их при себе. Видим чёрные, жирные клубы дыма неподалёку, они вздымаются и пачкают небо — там смерч нашёл цель. В гостинице света нет, интернета нет. Узнаём что есть инет в другой гостинице (я специально опускаю название), нас отправляют туда. В холле строчат по экранам и по клавиатурам журналисты, в подвале сидят беженцы: женщины, старики. Свет пока есть, и есть пока связь. Пока есть.
Нас находит Армен, юноша-армянин, который курирует СМИ. Он извещает, что журналистов переводят на ротационный режим. Нас отправляют из Степанакерта. Мы тепло прощаемся с товарищами и новыми армянским друзьями, и садимся в минивэн.
Но выехать из Степанакерта тоже не так просто. На город спустился зловещий туман, и город снова стали обстреливать. Неподалёку раздаётся хлопок, водитель выжимает педаль газа и мы с бешеной скоростью несёмся по улицам. Ещё хлопок! Мы пригибаемся, вцепившись в противоположные сиденья.
Наша машина поднялась на гору, но Степанакерт не видать, город накрыл плотный туман. Из тумана слышен вой сирены. И этот звук ещё долго будет звучать у меня в голове.
Нагорный Карабах
В Ереване заявили о ракетных ударах по Степанакерту
Алиев обвинил мировое сообщество в обострении ситуации в Нагорном Карабахе
Пушков: Запад не защитит Армению
Азербайджан обвинил Армению в обстреле территории возле Баку
Все материалы по теме (66)
