Банальная, казалось бы, новость, но сколь многогранна! По сообщению газеты «Коммерсант», в правительстве обсуждается тема срочного обновления госпитального флота. Причем, существуют два варианта.
Первый выдвинул министр обороны Сергей Шойгу. По его мнению, опыт борьбы с коронавирусом показал, что Россия должна как можно скорее обзавестись, как минимум, двумя плавучими госпиталями. Но «как можно скорее» и работа отечественных верфей — на сегодня понятия несовместимые. Крупные корабли и суда у нас, несмотря на бесперебойное бюджетное финансирование, строятся черепашьими темпами из-за ставшей хронической немощи отечественный верфей. Поэтому Шойгу считает целесообразным закупить у Китая два подержанных судна типа ро-ро (используются в основном для перевозки автотранспорта). За три года на китайских же верфях переоборудовать их в медицинских целях и поставить под Андреевский флаг.
Военные уже посчитали, что в случае одобрения их идеи президентом казне придется раскошелиться на восемь миллиардов рублей. Но не факт, что до этого дойдет. Потому что решительным оппонентом Минобороны тут же выступило Минэкономразвития РФ. Оно в принципе не возражает против пары дополнительных военных судов с красными крестами на бортах. Но предлагает их строительство поручить исключительно российской промышленности. Тогда и деньги не уйдут за рубеж, и новые рабочие места в стране появятся. Правда, тут же стыдливо замечают источники «Коммерсанта» в Минэкономразвития, обойдется это подороже. И займет больше времени.
В этом сообщении все просто замечательно. И фактическое признание нашего Минобороны, что оно, видимо, окончательно разуверилось в возможностях российского судостроения строить нечто серьезное быстро и качественно. И самоубийственная констатация Минэкономразвития того удивительного факта, что, оказывается, покупать корабли и суда у Пекина нам проще и дешевле, чем строить самим.
Но сейчас не об этом. Не менее примечательно, что разговор о нужде хотя бы в двух новых госпитальных судах в правительстве поднял не кто-нибудь, а министр обороны. И именно на фоне обсуждения новых методов борьбы с коронавирусом. Случилось бы это где-нибудь сразу после вступления России в войну в Сирии — никаких вопросов. Потому что больных и раненых надо лечить как можно ближе к полю боя, а не возить военно-транспортными бортами в Москву.
Но для начала скажите: вам не кажется удивительным, что Шойгу у нас давно уже и в борьбе с коронавирусом на первых ролях? Что, вообще-то странновато, если учесть, что в Москве существует еще и могущественное Министерство по чрезвычайным ситуациям, которое некогда сам Сергей Кужугетович и создал. Это же просто бросается в глаза: на телеэкранах глава Минобороны на совещаниях о ходе борьбы с невиданной заразой стоит где-то вровень с вице-премьером Татьяной Голиковой и главой Минздрава Михаилом Мурашко. А часто ли мы видели и слышали на тех совещаниях министра по чрезвычайным ситуациям генерал-полковника Евгения Зиничева, обминающего свое кресло с мая 2018 года?
Хотя, вне сомнения, — в стране с зимы как раз чрезвычайная ситуация. А бороться с ней, в первую очередь, призвано, вроде бы, как раз зиничевское МЧС. Иначе для чего оно нам вообще?
Вот смотрите: в начале Минобороны, забросив все остальные заботы, очень оперативно и качественно разворачивает 16 мобильных госпиталей по всей стране. Потом по просьбе президента добавляет к ним еще один в Воронеже. Потом — такие же в Дагестане и в Забайкалье. Далее, как говорится, — везде.
А что же МЧС? Возможно, у них не оказалось подобного оборудования и квалифицированных медиков? Нет, как на днях выяснилось, — все это в наличии и у спасателей. Ведь к 6 июня они на территории заброшенного аэродрома в Мурманской области сумели развернуть свой первый, по мнению ТАСС, — «уникальный мобильный инфекционный госпиталь». В нем — «современные аппараты УЗИ, ультрасовременные рентген-аппараты, компьютерный томограф. Все койки интенсивной терапии полностью оснащены мониторами, реанимационные койки — с современными аппаратами ИВЛ, которые работают и как передвижные». Но это случилось лишь тогда, когда, можно надеяться, самые трудные времена борьбы с вирусом в России уже миновали.
Быть может, ранее не было нужды в таком госпитале на Кольском полуострове? Была, и очень острая. Еще в апреле в районе поселка Белокаменка под Мурманском возник крупнейший очаг заражения коронавирусом среди рабочих компании «Велесстрой» на стройке Центра строительства крупнотоннажных морских сооружений. По данным «Свободной прессы», к середине мая в немедленно изолированном от внешнего мира жилом городке строителей насчитывалось уже не менее 2094 зараженных.
Чтобы хоть как-то рассредоточить этих людей, с Балтики вокруг Скандинавии пришлось гнать к Белокаменке даже пассажирский паром «Принцесса Анастасия», на котором 834 каюты разных классов и ценовых категорий. Общими усилиями этот очаг заражения к 29 мая был придушен, о чем страну известили информагентства. А тут еще через неделю — будьте любезны! К шапочному разбору подоспел и «уникальный госпиталь» МЧС России. Друзья-спасатели, где вы были раньше с вашей мобильной лечебницей?
Между прочим, история с экстренной мобилизацией на войну с COVID-19 комфортабельной «Принцессы Анастасии», частой гостьи Стокгольма, Хельсинки, Риги и Таллина, скорее всего, и подтолкнула Шойгу к идее поскорее обзавестись новыми госпитальными судами. Потому что единственное подобное на Северном флоте — «Свирь» — из-за худого технического состояния давно не в силах выходить в море. Если бы было иначе — нужна была бы нам та балованная «принцесса» под Мурманском!
Напомню: в декабре 2018 года начальник медицинской службы Главного командования ВМФ Игорь Мосягин сообщил, что два морских госпитальных судна ВМФ — «Свирь» (Северный флот) и «Енисей» (Черноморский флот) до 2022 года будут капитально отремонтированы и модернизированы. Ну и?.. До сих пор ни на одном из них работы даже не начались. В порядок приведен только «Иртыш» (Тихоокеанский флот). Но где ТОФ, а где Белокаменка?
Впрочем, мы, кажется, отвлеклись на пусть миллиардные, но все же «мелочи». Поговорим о главном.
На мой взгляд, очевидный выход Шойгу на первые роли в противостоянии с коронавирусом и столь же очевидная несостоятельность перед этой угрозой чрезвычайной «конторы» Зиничева способны с новой остротой поставить проблему слияния Министерства обороны и Министерства по чрезвычайным ситуациям в единое суперведомство.
Разговоры об этом начались почти сразу же после того, как семь с половиной лет назад Шойгу возглавил Министерство обороны. И хотя военные всячески на публике опровергают наличие у них таких «задних мыслей» мало кто сомневается, что в действительности Сергея Кужугетовича они никогда и не покидали и не покидают.
По складу характера он был и остается спасателем. Просто в свое время, после Анатолия Сердюкова, нужно было восстанавливать из рукотворных руин армию. А сейчас — бороться за всю страну. Против вируса.
В том, что Шойгу с самого первого дня пребывания во главе оборонного ведомства действует так, будто он и не покидал МЧС, убеждают факты.
Одним из первых решений нового министра стало формирование в 2014 году в Подмосковье 100-го отдельного полка обеспечения. Основное предназначение — оказание помощи при техногенных катастрофах, наводнениях и пожарах на территории страны. В сообщении военного ведомства тогда говорилось, что «полк обладает повышенной мобильностью и при необходимости личный состав и техника полка могут быть оперативно переброшены в любую точку России».
Тут нет преувеличения. К примеру, с середины мая 2020-го сводный отряд 100-го полка обеспечения на самолетах Ил-76 был переброшен в Красноярский край. Где сначала навел переправу через Енисей, а затем в поселке Еруда Северо-Енисейского района приступил к развертыванию еще одного мобильного госпиталя на 1 тысячу мест. Согласитесь: явное дублирование функций МЧС налицо.
Именно военные, а не силы МЧС после 2014 года были брошены на обеспечение Крыма пресной водой из артезианских скважин после того, как Украина внезапно перекрыла Северо-Крымский канал. Группировки Минобороны на протяжении уже долгого времени являются главными участниками в ликвидации последствий наводнений и паводков, пожаров.
Было бы просто удивительно, если бы и Кремль при виде такой двойственности порой не посещали мысли: «А так ли необходимо стране в этих условиях МЧС»? Структура, между прочим, довольно прожорливая. Ведь в штатах «чрезвычайщиков» на сегодня по всей стране 288 565 сотрудников. Что фактически равно численности Сухопутных войск России. И составляет примерно треть общей численности Вооруженных сил РФ.
Тем более — в последние годы армия уже с большой пользой для дела и с экономией госбюджета поглотила нагроможденные в 80−90-е годы время разного рода «самостийные» силовые ведомства. Скажем, Железнодорожные войска, которые решением Бориса Ельцина в 1992 году были зачем-то выведены из армейских рядов. Только в 2005 году их вернули Вооруженным силам. И дело от этого только выиграло, поскольку сократились расходы на управленческий аппарат, проще стало взаимодействие с другими родами и видами войск.
Что касается, собственно, МЧС РФ, то в предложении объединить его с Минобороны нет ничего нового. Ведь с 1971 года в подчинение военного ведомства входили войска Гражданской обороны СССР, которые занимались примерно тем же самым, что и структуры генерала Зиничева сегодня. А командующий войсками ГО был первым заместителем министра обороны СССР.
Но потом, в 1991 году было объявлено, что войска Гражданской обороны у нас, оказывается, ни к черту. За это их как раз в будущее МЧС и передали. Как раз Сергею Шойгу. В ту пору — председателю Российского корпуса спасателей, председателю Государственного комитета РСФСР по чрезвычайным ситуациям.
Каковы были потаенные пружины этого давнего решения? Ельцину, вступившему в ожесточенное политическое противостояние с союзным Центром, остро нужны были собственные военизированные формирования, которые бы мог поднять по тревоге только он. МО, МВД, КГБ — все было под Михаилом Горбачевым. Тогда у Бориса Николаевича и возникла идея создать новые воинские части для борьбы с разного рода бедствиями. Первым из которых Ельцин, очевидно, числил как раз Горбачева.
Но если все было именно так — необходимо ли нынче России самостоятельное МЧС с его 85 Главными управлениями в субъектах РФ и восемью головными Главными управлениями в федеральных округах?
