Президент Украины Владимир Зеленский предложил России провести обмен пленными по формуле «всех на всех». С таким обращением он выступил в ходе своей речи на саммите G20 в Индонезии по видеосвязи.
Кроме того, украинский лидер заявил, что «настало время» остановить конфликт на Украине «справедливо, на основе Устава ООН и международного права».
«Пожалуйста, проявите лидерство, и вместе мы обязательно найдем формулу мира», — подчеркнул он.
Интересно, а Зеленский в курсе, что у России украинских пленных в разы больше, чем у Украины российских, и такой обмен был бы, мягко скажем, непропорциональным.
Между тем, обмены пленными между сторонами происходят регулярно. По более рациональной формуле. К примеру, 3 ноября Минобороны заявляло об обмене по формуле «107 на 107». Обмен подтвердил глава офиса украинского президента Андрей Ермак. 11 ноября он сообщил о новом этапе: в результате Киев вернул 45 военнослужащих и тела двух солдат.
А в середине октября был произведен обмен по формуле «108 на 110». Две женщины с украинской стороны отказали возвращаться.
Таким образом, мы видим, что обмены пленными не прекращаются, в этом заинтересованы обе стороны. Другой вопрос — кого обменивают, далеко не всегда это военнослужащие, которых необходимо спасти от грозящей им опасности. Но не прекращаются и боевые действия, а значит, пополняется «Обменный фонд». Очевидно, что об обмене «всех на всех» можно будет говорить только после полного завершения СВО. Если будет, с кем меняться, конечно…
— Верить в искренность г-на Зеленского — себя не уважать, — убежден журналист, секретарь комитета Крымского регионального отделения ОКП Сергей Кулик.
— Спрашивается, как он собирается договариваться с Россией о перемирии и обмене пленными, если в упор игнорирует Российскую Федерацию, назвав во время своего спича G20 «группой 19»? Хотя, конечно же, обстрелянные, имеющие опыт боевых действий украинские военные, находящиеся в нашем плену, ему нужны, поскольку вооруженные формирования возглавляемого Зеленским государства достаточно потрепаны.
По оценке министра обороны Сергея Шойгу, озвученной в конце сентября, украинская армия потеряла половину личного состава, если считать от первоначальной ее численности, составлявшей на момент начала СВО примерно 200 тысяч человек. При этом только убитыми вооруженные формирования Украины потеряли больше 61 тысячи человек. Это, не считая взятых в плен, без вести пропавших и тяжело раненных, которые уже никогда не вернутся в строй.
Правда, некоторые военные эксперты, ссылаясь на изучение открытых источников, называют цифру в семь раз большую — около 400 тысяч человек, что, честно говоря, кажется сомнительным.
Тем не менее, если принять во внимание только слова министра, личный состав вооружённых формирований, с которым российская армия столкнулась в начале СВО, наполовину уничтожен. Поэтому киевский режим и его западные кураторы заинтересованы в том, чтобы вернуть из плена опытных вояк, сразу дать им в руки оружие и снова отправить на убой. Тем более, что «військовослужбовці» возвращаются из плена домой здоровыми, сытыми, холеными и откормленными, в отличие от наших искалеченных воинов, подвергающихся в застенках киевского режима систематическим пыткам.
«СП»: — Сколько пленных есть у каждой стороны? Насколько пропорциональным в таком случае мог бы быть обмен всех на всех?
— Свежих данных у меня, к сожалению, нет. Насколько я знаю, в последний раз количество украинских военнопленных было озвучено еще в июне Сергеем Шойгу — 6489 человек. Это не считая пленных, которые находились под юрисдикцией на то время еще независимых ЛНР и ДНР. Тогда же глава ДНР Пушилин сообщил, что на территории республики находится свыше 5 тыс. украинских военнопленных. А офис Зеленского в то же время распространил информацию о 200 российских военнослужащих, попавших в плен.
Конечно же, сейчас цифры уже другие — все же прошло четыре месяца, к тому же 21 сентября произошел обмен пленными: домой вернулись 55 российских военных в обмен на 215 украинских, в том числе боевиков «Азова» *, включая его одиозных главарей, и десять иностранных наемников. 18 октября состоялся новый обмен: 110 граждан России на 108 украинских военнослужащих.
Но приблизительное пропорциональное соотношение понятно и, если обмен «всех на всех» все же состоится, то нам он явно не выгоден. Хотя, конечно, наших военнослужащих оттуда обязательно надо вытаскивать.
«СП»: — Насколько, по-вашему, тот факт, что у нас больше пленных дает нам преимущество в диалоге? Киеву на своих пленных, кажется, плевать, если речь не об иностранных наемниках и главарях «Азова» *…
— Совершенно верно. Своих граждан, как любил говорить Виктор Ющенко, «маленького украинца», киевский режим не ценит. Но у нас же есть и другие преимущества, и рычаги, которыми можно и нужно воспользоваться. Например, почему бы вопрос о продлении «зерновой сделки» по вывозу украинского зерна, переговоры о чем сейчас идут в Женеве и, вполне возможно, пройдут и во время саммита G20 на Бали, не увязать с возвращением домой наших военнослужащих, томящихся в украинских застенках?
«СП»: — А насколько нам важны украинские пленные? Если Киев не хочет их вытаскивать, что с ними делать? Судить? Заставлять восстанавливать разрушенное?
— Некоторых уже осудили. Даже к смертной казни приговорили. А потом, исходя из «политической целесообразности», отправили домой. А те вернулись обратно. На днях Daily Mail сообщила, что британский наёмник Эйден Аслин снова возвращается на фронт.
«Конечно, я не хочу, чтобы меня снова поймали, но у меня еще есть незаконченные дела», — сообщил английской газете этот «дикий гусь», для которого происшедшее с ним явно не стало уроком.
Кстати, о судебных процессах. В конце лета все ожидали начала широко разрекламированного трибунала над боевиками из «Азова». Глава ДНР Денис Пушилин несколько раз обещал: вот-вот, и начнётся суд над военными преступниками. В Мариуполе даже клетку сварили для процесса, который, как предполагалось, должен был пройти в здании местной филармонии. И что в итоге?
Я думаю, что сейчас не время пустого сотрясения воздуха пустым звуком. Совершившие военные преступления должны быть осуждены и приговорены к реальным срокам наказания, а не служить «обменным фондом». А рядовых украинских военнослужащих, не замаравших свои руки злодеяниями, можно и обменять.
«СП»: — В случае приостановки боевых действий и, соответственно, замедления пополнения «обменного фонда», будут ли новые обмены?
— Как я понимаю, переговоры об обменах не прекращаются даже в разгар боевых действий. Но что-что, а у Киева пленные никогда не закончатся. Задолго до СВО, свой «обменный фонд» тамошний режим формировал не столько из военнослужащих ДНР и ЛНР, сколько из гражданских — политических заключенных, осужденных сотрудников «Беркута», инакомыслящих, схваченных за посты и лайки в социальных сетях. Эту же практику они продолжают и сегодня. Из возвращенных домой 18 октября граждан России большинство — люди сугубо гражданские, к СВО не имеющие никакого отношения: из 110 россиян 72 — моряки с гражданских судов, удерживавшихся режимом Зеленского с февраля 2022 года.
— Если Зеленский предлагает — значит, обмен однозначно неравноценный, — считает cоветник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Всеволод Шимов.
— Украинцы никогда не предложат ничего, что бы отвечало интересам России или было хотя бы компромиссным решением.
«СП»: — Как понимать это заявление? Не первый раз это предлагают. Реально на что-то рассчитывают или просто заявление для привлечения внимания?
— Скорее всего, второе. Привлечь внимание, создать информационный шум — основа украинской политики. Особенно верно это в отношении Зеленского, который знает в таких вещах толк в силу своей профессии.
«СП»: — Киев реально заинтересован в обмене? Или ему проще отказаться от собственных пленных? Или «мясо» все же нужно?
— Киев выжимает из таких обменов максимально в плане информационной составляющей. Если с российской стороны такие обмены сопровождаются молчанием, то украинцы устраивают шоу со встречами и чествованиями «героев», и это способствует мобилизации общества и нагнетанию «патриотической» истерии.
«СП»: — В каком случае, по-вашему, все пленные могли бы вернуться домой? Только в случае окончания конфликта?
— Да, пока идёт битва, будут и пленные, и каждая сторона будет по возможности использовать их в собственных интересах.
