Убийство ведущего ученого-ядерщика Тегерана — это уловка Израиля, цель которой заставить вероятного избранного президента США отказаться от дипломатии и выбрать военные действия для решения ядерных амбиций Ирана. Какой вариант он выберет?
Мохсен Фахризаде был засекреченным отцом ядерной программы Ирана; его существование, не говоря уже о его работах, почти не признавалось Ираном. Бригадный генерал из командования Корпуса стражей исламской революции, Фахризаде занимался академическими аспектами национальной безопасности Ирана, в конечном итоге возглавив Центр физических исследований, где он руководил проектированием и приобретением материалов в поддержку усилий Ирана по обогащению урана.
В апреле 2018 года премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху определил Фахризаде в качестве руководителя секретного военного направления ядерной программы Ирана, что Иран громогласно отрицает. В пятницу, 28 ноября 2020 года, 62-летний ученый был убит недалеко от столицы Ирана Тегерана. Хотя никто не взял на себя ответственность за его убийство, Иран полностью возложил вину за его смерть на Израиль.
На момент своей смерти Фахризаде был главой Организации исследований и инноваций (Research and Innovation Organization, RIO) министерства обороны Ирана. В отчете о нераспространении ядерного оружия, опубликованном Государственным департаментом США за июнь 2020 года, утверждалось, что Фахризаде использовал RIO «для того, чтобы привлекать бывших ученых, участвовавших в программах вооружений… к технической деятельности двойного назначения, связанной с [ядерным] вооружением… для помощи в любой будущей работе по разработке ядерного оружия на тот случай, если будет принято решение о возобновлении такой работы «.
Это убеждение — в сочетании с решением Ирана прекратить соблюдать положения знаменательного Совместного всеобъемлющего плана действий 2015 года (СВПД, более известного как «Ядерное Соглашение с Ираном) относительно накопления низкообогащенного урана и использования современных центрифуг для обогащения урана — де-факто имело эффект подписания смертного приговора Фахризаде.
Ограничения, введенные СВПД, были разработаны с учетом сценария «прорыва» в течение одного года. Говоря короче, это то время, которое потребуется Ирану, чтобы произвести достаточно высокообогащенного урана для создания единственного ядерного устройства после принятия решения о прекращении соблюдения ограничений по количеству и типам центрифуг, которые они могли бы эксплуатировать, о допустимом уровне обогащения и количестве низкообогащенного урана, разрешенного для складирования.
В мае 2019 года — через год после того, как президент Дональд Трамп вывел США из СВПД — Иран начал отказываться от своих обязательств по Соглашению, сославшись на свое право сделать это в соответствии со статьями 26 и 36 Соглашения. Они позволяют одной из сторон Соглашения прекратить выполнение своих обязательств, если будет обнаружено, что другая сторона нарушает правила. Иран утверждает, что невыполнение Европой своих экономических обязательств по СВПД представляет собой очевидное невыполнение. Конечным результатом является то, что сегодня период «прорыва» сократился до нескольких недель.
Несоблюдение Ираном СВПД поставило администрацию Трампа в затруднительное положение: основанная на санкциях политика «максимального давления», которая применялась с 2018 года, явно не работала, когда дело доходило до цели — заставить Иран вернуться за стол переговоров и заключить новую, более «ограничительную» ядерную сделку.
Официально заявив о своей убежденности в том, что Иран сохраняет скрытые амбиции в отношении ядерного оружия, администрация Трампа столкнулась с тем фактом, что, согласно ее собственным убеждениям, она дала Ирану повод для производства ядерного оружия в сроки, которые представляли прямую угрозу для США и их региональных союзников, в частности, для Израиля и Саудовской Аравии. Эта озабоченность была вызвана недавними сообщениями в прессе о том, что президент Трамп рассматривает варианты применения военной силы против ядерной программы Ирана.
Для Израиля проблема стоит еще острее: в то время как возможное обретение Ираном потенциала ядерного оружия было бы политической головоломкой для США, для Израиля иранское ядерное оружие представляло бы экзистенциальную угрозу. По этой причине Израиль уже наносил удары, когда дело доходило до «противодействия» даже возможности создания иранского ядерного оружия.
Хотя большая часть разведывательных данных, лежащих в основе оценок США и Израиля относительно существования программы ядерного оружия, получена из источников сомнительного происхождения и не является окончательной, Израиль занял абсолютистскую позицию. Он доверяет таким источникам, которые в противном случае могли бы быть отправлены в урну.
В стремлении обеспечить поддержку этой своей позиции, Израиль преувеличил — и даже сфабриковал — разведданные об Иране. При этом он подорвал доверие к себе до такой степени, что, когда Израиль сообщил, что в начале 2018 года его разведка выкрала из Ирана ядерный архив, достоверность этого утверждения была поставлена под сомнение после того, как в качестве «сокровищницы материалов» были заявлены документы, ранее уже считавшиеся поддельными.
Противодействие Израиля ядерной программе Ирана было далеко не пассивным. В 2009—2010 годах Израиль сотрудничал с американской разведкой, чтобы запустить кибератаку с использованием вируса Stuxnet для заражения им системы иранских центрифуг в Натанзе. За этим последовала программа целенаправленных убийств, в результате которой в период с 2010 по 2012 год были убиты четыре иранских ученых-ядерщика (в ходе пятого нападения едва не был убит глава Организации по атомной энергии Ирана).
Сообщается также, что именно израильская разведка стоит за серией загадочных взрывов на иранских ядерных объектах, имевших место в начале этого года, когда иранской центрифужной программе был нанесен значительный ущерб. Хотя Израиль не взял на себя ответственность за убийство Мохсена Фахризаде, его убийство можно логически рассматривать как продолжение усилий Израиля по уничтожению ядерного потенциала Ирана.
Джо Байден далеко не новичок в активных мероприятиях, предпринимаемых Израилем в этом направлении. В качестве вице-президента он присутствовал на важных встречах по поводу внедрения вируса Stuxnet. Он полностью осознавал то давление, которое оказывалось на президента Обаму в связи с военными действиями против Ирана, и понимал ту роль, которую сыграло убийство иранских ученых-ядерщиков в усилении этого давления.
Решающую роль в первых переговорах с Ираном, которые сделали СВПД возможным, сыграл Джейк Салливан, который служил советником Байдена по национальной безопасности, когда тот был вице-президентом. Байден прекрасно понимал, что СВПД был дипломатическим отходом от того политического курса, который в противном случае привел бы к войне. Байден хорошо знаком с расчетами сроков «прорыва» и с принятым решением, чтобы не обращать внимания на озабоченность по поводу предполагаемого военного интереса Ирана к ядерному оружию.
Убийство Фахризаде — преднамеренный акт со стороны Израиля. Его смерть не оказала реального влияния на ядерную деятельность Ирана. Новое поколение иранских ученых уже давно получило образование; подготовку и работу по программе, которая является гораздо более продвинутой и зрелой, чем та, которую более 20 лет назад начал Фахризаде. Однако его убийство, совершенное средь бела дня в самом сердце Ирана, нанесло психологический удар по руководству Тегерана, еще раз доказав, что длинная рука израильской разведки может добраться практически до любого.
Но наиболее серьезное воздействие это убийство окажет на команду национальной безопасности, окружающую предполагаемого избранного президента Джо Байдена. Байден и его команда на словах заявляют о своем намерении вновь присоединиться к СВПД. Однако они выдвинули предварительные условия — Иран должен сначала вернуться к полному соблюдению и принять на себя обязательство немедленно провести переговоры по сделке, которая будет более «ограничительной». Это предложение широко рассматривалось как благо для Соглашения. Дело в том, что многие из ближайших советников Байдена, в том числе назначенный госсекретарем Энтони Блинкен и назначенный советник по национальной безопасности Джейк Салливан, указывали, что у Байдена, возможно, нет иного выбора, кроме как продолжать политику Трампа, основанную на санкциях «максимального давления».
Для Израиля такая политика — хотя она и является достижением по сравнению с повторным присоединением к СВПД — неприемлема. С точки зрения Израиля, «максимальное давление» не только не смогло заставить Иран сесть за стол переговоров, но и вывело Иран к порогу создания ядерного оружия.
Убийство Фахризаде послужит двум основным целям. Во-первых, это укрепляет решимость Ирана, когда дело доходит до любой возможной гибкости, которую он, был бы готов проявить по отношению к Байдену в том, что касается урегулирования ядерного противостояния. Верховный лидер Ирана Али Хаменеи, так напутствовал иранских ученых: «продолжить научно-техническую деятельность мученика Фахризаде во всех областях, в которых он работал». Идея о том, что после убийства Фахризаде Иран будет стремиться к компромиссу с США, прямо говоря, абсурдна.
Но наиболее важной целью убийства Фахризаде является создание «свершившегося факта» в том, что касается вариантов политики, рассматриваемых будущей администрацией Байдена. Повторное присоединение к СВПД, скорее всего, не принесет успеха — Иран никогда не согласится на те многие предварительные условия, которых добиваются Байден и его советники.
Точно так же не является политически жизнеспособным вариантом и продолжение трамповской программы «максимального давления», учитывая продвинутое состояние иранской ядерной программы и влияние, которое это оказывает на чрезвычайно важное «окно прорыва», которое, с точки зрения США, поддерживает легитимность СВПД. В первый же день его пребывания в должности президент Байден столкнется с теми же непредвиденными обстоятельствами, с которыми столкнулась бы администрация Трампа при рассмотрении возможности нападения американских войск на ядерную инфраструктуру Ирана. Убив Фахризаде, Израиль делает все возможное, чтобы для Байдена эти военные действия были единственным возможным вариантом.
Автор: Скотт Риттер — Scott Ritter — отставной офицер разведки Корпуса морской пехоты США. Служил в Советском Союзе, участвуя в реализации договоров по контролю над вооружениями, в Персидском заливе во время операции «Буря в пустыне» и в Ираке, наблюдая за ликвидацией ОМУ. После вторжения США в Ирак в марте 2003 года Риттер выступил против войны. Он продолжает делать это сегодня, предлагая свой критический анализ американской внешней политики и политики в сфере национальной безопасности.
Перевод Сергея Духанова.
Публикуется с разрешения издателя.
Международное положение
Песков прокомментировал задержание россиян в пригороде Стамбула
В США считают жителей Курил японцами
Авто молдавского посольства в РФ везло нелегальные препараты
Россию назвали столицей мирового волонтерства
Все материалы по теме (12474)
