Афганистан и талибы* — тема № 1 последних дней во всех мировых СМИ. В разных странах её оценивают по-разному, соответственно и трактовка событий существенно отличается — пока все лишь внимательно присматриваются к развитию событий. И готовятся к худшему, опять же — каждый по-своему. Москва готовит своего «товарища Сухова» — армию, и проводит совместные учения с Таджикистаном и Узбекистаном на афганской границе.
Одновременно принимает у себя делегацию руководства «Талибана» *, которые заверяют, что не посягнут на любые российские объекты в регионе и не вторгнутся на территории соседних стран. Здесь можно понимать, что талибы гарантируют безопасность в первую очередь Таджикистану, где дислоцируется 201-я российская военная база, которая может и сама за себя постоять, и получить поддержку как минимум всего Центрального военного округа ВС РФ, к которому «приписана», а при необходимости — и всех Вооруженных сил России. Бодаться бесполезно. Да и память о вхождении «шурави» в Афганистан ещё сохранилась.
Численность 201-й базы в Таджикистане составляет порядка 15 тысяч человек, на вооружении около 300 танков, среди которых примерно сто модернизированных Т-72Б1, а ещё новые боевые машины пехоты БМП-2, бронетранспортёры БТР-82А. Имеются зенитные ракетные комплексы С-300ПС, антидроновые средства РЭБ серии «Силок», комплексы радиопомех «Поле-21», батальон беспилотников с БПЛА «Орлан-10», «Элерон-3» и «Тахион». База усилена дивизионом РСЗО (реактивная система залпового огня) «Ураган», калибра 220-мм, помимо установок «Град».
По сути, это полноценная дивизия, развёрнутая по штату военного времени, какой она была ещё в Афганистане, откуда в 1989 году была выведена в Таджикистан. Структура 201-й базы достаточно мощная, чтобы противостоять в обороне, скажем, полноценной дивизии армии США — есть чем отбиться, как на земле, так и в воздухе. Помимо собственной авиагруппы, состоящей из современных модификаций транспортно-боевых вертолётов Ми-8МТВ5−1, поддержку могут осуществить и штурмовики Су-25 и фронтовые бомбардировщики с базы Кант в Киргизии. Подтянутся в случае необходимости с территории России и «дальники» — Ту-160 и Ту-22.
В общем, соваться талибам в Таджикистан как-то не с руки — страна достаточно надёжно прикрыта Россией. Это военная составляющая, которая на самом деле не определяющая, да и вряд ли лидер «Талибана» Хайбатулла Ахундзада в ближайшее время пошлёт свои отряды в сторону как Таджикистана, так и Узбекистана или Туркменистана. Не резон талибам идти и на Пакистан, в котором «студенты» (в переводе с пушту) собственно и взросли, тем более на Иран, с которым исторически у Афганистана не было противоречий. При этом почему-то все предполагают, что талибам станет тесно в самом Афганистане и они постараются расширить зону своего влияния и на соседние страны.
— При анализе перспектив возможной экспансии «Талибана» в направлении государств бывшей советской Средней Азии, следует исходить из этнических и религиозных факторов, — рассказывает политолог Александр Зимовский. — Потому как крах афганской авантюры американцев показал, что военный фактор имеет ничтожное значение в войне с религиозно мотивированным, фаталистически настроенным противником. И двадцать лет боевых действий с точки зрения продолжительности не значат ничего в глазах людей, у которых впереди вечность, обетованная Аллахом.
До того, как США и НАТО напали на Исламский Эмират Афганистан в 2001 году, тогдашнее талибанское руководство и лично мулла Омар не демонстрировали поползновений к внешней экспансии. Например, нейтральный Туркменистан при Сапармурате Ниязове неплохо ладил с талибским Афганистаном, наращивая экономический обмен. Интерес Ашхабада был не праздным: через Афганистан лежит кратчайший экспортный путь туркменских углеводородов к портам Индийского океана. Вот только построен этот трубопровод так и не был. Идея, однако, жива до сих пор.
Кроме того, между Афганистаном и Туркменистаном хорошая связность по магистрали Герат-Серхетабад (бывшая Кушка). И, помимо всего прочего, в Афганистане миллион туркменов. Которые при неблагоприятном развитии событий внутри Афганистана могут вспомнить о своих корнях.
Схожая этнонациональная и логистическая картина на афганско-узбекской и афганско-таджикской границах, где тоже сохраняется довольно интенсивный экономический обмен, включая контрабанду. То есть диалог в духе: «Саид, твой отец был другом моего отца. Дорога легче, когда встретится добрый попутчик» в тех краях — обычное дело.
И тут вырисовывается вполне возможная ситуация, когда преобладание представителей пуштунских племен в руководстве «Талибана» начнет закрепляться юридически в масштабах всей страны, на местах тоже. При этом афганские таджики (до 14 миллионов человек) и афганские узбеки (до 3,5 миллионов человек) вынуждены будут реагировать на свои соответствующие возможные политические и экономические потери. Диапазон тут велик — от вооруженной борьбы за собственные племенные права и обычаи до исхода через границы.
В таких условиях инфильтрацию организованных групп с территории Афганистана в Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан технически будет сложно контролировать. Но следует отметить, что во всех этих республиках значение правителя ставится выше, чем значение ислама в глазах подданных. Скажу больше: термин «исламский экстремизм» звучит в Ашхабаде, Ташкенте и в Душанбе с самых высоких трибун. Исламский радикализм рассматривается элитой бывших среднеазиатских советских республик как конкретная совершенно угроза их суверенитету; а зачастую расценивается и как угроза национальной идентичности, культуре и языку.
И будем говорить откровенно: ислам в современной Средней Азии нигде и никак не культивируется сверху. В отличие от мусульманских регионов России, где местное руководство, бывает, в открытую прокламирует исламскую составляющую этнонациональной «идентичности». Так что ещё неизвестно, где более питательная почва для идей «Талибана».
Собственно говоря, для оценки военных возможностей продвижения «Талибана» и в направлении Каспия, и в сторону хлебных житниц Казахстана в стратегической перспективе, нам не хватает одного. А именно официального провозглашения Исламского Эмирата Афганистан. До этого момента любой значительный прорыв талибанских боевых групп в Среднюю Азию можно охарактеризовать как эксцесс исполнителя или как самодеятельность отдельных башибузуков, они же вооруженные миссионеры — проповедники Корана. Как только «Талибан» станет государственной структурой, военные действия его отрядов за пределами территории Афганистана будут квалифицироваться как нападение одной страны на другую. И упромысливать их станут по законам военного времени.
А что могут противопоставить в военном плане среднеазиатские республики, в случае если талибы окрепнут в самом Афганистане (боевой техники они там захватили предостаточно) и начнут продвижение на север, то есть попытаются войти в Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан, с дальним прицелом на Казахстан, Каспийское море и южные регионы России?
Армия Таджикистана, в совокупности с Национальной гвардией, по численности сопоставима с российской 201-й военной базой — немногим более 15 тысяч человек. По технике — порядка 37 танков (ещё советские Т-72 и Т-62), 23 БМП, около 35 БТР, есть в незначительном количестве РСЗО и артиллерийские системы, присутствуют и 15 вертолётов (Ми-24 и Ми-8). По сути вся армия — это расширенный штат дивизии. В Душанбе в большей степени рассчитывают на помощь «товарища Сухова».
Армия Узбекистана на несколько порядков мощнее, её численность составляет 48 тысяч человек и военный бюджет в 15 миллиардов долларов позволяет поддерживать её вполне приличное техническое состояние — четвёртое место из бывших советских республик. На вооружении — 280 танков, 700 бронемашин (БМП и БТР), 140 самолётов (МиГ-29, Су-27, Су-24, Су-25), 20 ударных вертолётов (Ми-24, Ми-26, Ми-8), а также ствольная и реактивная артиллерия, оперативно-тактические комплексы «Точка», ЗРК С-200 и С-125. Теоретически Узбекистан в состоянии и сам за себя постоять, при этом в нынешней ситуации всё же рассчитывает на помощь России и провёл недавно совместные учения на границе с Афганистаном. Ну чтобы русские не забыли дорогу в эти края.
Туркменистан называют самым «слабым звеном» в возможном противостоянии с талибами. Несмотря на то, что туркменской армии в наследство от советских времён досталось порядка 500 танков, около 1000 БМП и БТР, 500 артиллерийских систем и 250 боевых вертолётов и самолётов, большинство из них уже не пригодны для эксплуатации. Одна из главных проблем армии — нехватка профессиональных кадров. Что говорить, если на военных парадах ранее выступали приглашённые украинские лётчики, своих — раз-два и обчёлся.
В общем, некий потенциал у армий Средней Азии имеется, вот только как они им смогут воспользоваться в ситуации, когда талибы не будут идти в штыковую атаку, а проползут на территорию «тихой сапой», — неизвестно.
